Конкин Григорий Ефимович.

Родился в 1911 году в селе Покровка Джеты-Огузского района Иссык-Кульcкой области Киргизской ССР . Русский. До войны трудился в колхозе. В июле 1941 года был призван в Советскую Армию. В конце августа ушел на фронт и стал солдатом 316-й стрелковой дивизии. Рядовой. Стрелок.

Сражался под Москвой в числе 28 гвардейцев-панфиловцев, защищавших подступы к столице в районе Волоколамского шоссе.

В бою 16 ноября 1941 года совершил бессмертный подвиг при сдерживании натиска 50 вражеских танков в у разъезда Дубосеково. За проявленные доблесть, героизм и мужество 21 июля 1942 года посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.

Село Калиновка в Джеты-Огузском районе переименовано в Конкино.

Рубеж бессмертия.

Бомбардировка, минометный и артиллерийский обстрел продолжались уже второй час. Вздымались над окопами перемешанные со снегом багрово-черные хлопья земли, падали, как подкошенные, на стылую землю хрупкие подмосковные березки. Вдавливая свое крупное тело в узкую нишу траншеи, Григорий Конкин успевал между взрывами взглянуть на друзей. Они были справа и слева, правда, не так близко, как хотелось бы. Родные и близкие.

Он прозевал этот миг, когда на кромку не потревоженного белого поля выползли первые угольно-черные громадины. Это были вражеские танки. Их было много, надвигались они веером, угрожающе покачивали стволами пушек, и ни один из них нельзя было пропустить.

Это был 147-й день войны и последний день его жизни.

Танки были совсем близко, минута-полторы и можно забрасывать их бутылками и гранатами. Будто бы раздумывая, танк с крестом на броне слегка шевельнул тупой мордой с недлинным хоботом пушки, но тут же опять набрал обороты.

И снова, теперь уже слева, послышался резкий хлопок гранатного взрыва. Еще одна бронированная махина замерла, словно ткнулась в невидимое препятствие.

Пулеметные очереди прошивали воздух над головами, впивались в снег совсем рядом, а рука, сжимающая бутылку, все ощутимее наливалась силой.

Танк был метрах в пятнадцати. Звона стекла он ждал долго. Наверное, дальше, чем само приближение танка. Жадно потекла по заиндевелой броне огненная струйка его святой мести. Тонкая, такая неустойчивая будто. Но расползающаяся и расползающаяся. Смертельно поразившая врага.

А пулеметный ливень пошел, пошел по траншее, захватил и его своим горячим крылом. И померкло в глазах Григория. Что-то остро и глубоко вошло в него, взорвалось мириадами ослепительных искр...